Константинополь.
Как и многие века назад, этот город вновь стал центром европейской политики. По крайней мере почти вся политика на Балканах делалась сейчас именно там. Лондон слишком занят внутренними вопросами, Орлеану сейчас вообще не до балканских дел, а тот же Берлин, с утратой влияния на Болгарию и бывшую Османскую империю, лишь начинал заново выстраивать отношения, пытаясь восстановить прежние связи и возобновить интерес к Германии групп влияния в разных странах региона.
Нет, первую скрипку тут сейчас играла Россия, которой та же Италия, не колеблясь, передала роль главного куратора Балкан и Малой Азии. Это и понятно. Невзирая на промышленный и финансовый потенциал, Италия не имела ни такой армии, ни, главное, такого количества населения, чтобы претендовать на изменение всех раскладов на землях бывшей Османской империи. Свои бы новые земли заселить. К тому же и в Новоримском Союзе Россия была основной силой, что означало для остальных необходимость согласовывать свою политику с линией, которую нынче принято именовать «официальной Ливадией».
Перебравшийся на юг после болезни Император Михаил больше никуда не выезжал дальше Константинополя, проводя большую часть времени на Острове и демонстративно удалившись от активных дел. Но активность русских на Балканах росла с каждым днем. Дипломаты, военные, купцы всякие. Что вызывало рост раздражения в различных кругах балканских стран и рождало напряжение внутри Новоримского Союза.
Конечно, из Москвы и Константинополя очень внимательно следили за происходящим. Да и в Риме не дремали. В ход шло все, включая «удачно подвернувшиеся» браки – ее, Тани, да и Мафи вышла за болгарского царя. Говорит, что счастлива, но поди знай, как оно там на самом деле. Таня в письмах тоже полна оптимизма, мол, любит ее Саша без ума, Сербия ей очень нравится и все такое. Но не может она никак забеременеть, а это не улучшает ситуацию ни в царственном семействе, ни вокруг него.
Впрочем, она, вот, забеременела и что? Ее стали любить?
Боже-Боже, за что ей такое наказание…
Слезы навернулись на ее глаза.
Тут дверь в спальню открылась и на пороге возник «любимый муж» в халате. Действительно, стучать в спальню к жене – это же полный моветон, не так ли?
Кароль молча прошел через комнату и некоторое время стоял неподвижно, глядя куда-то на горы за окном.
Наконец, он произнес:
– Доброе утро, дорогая.
Ольга, не пытаясь выбраться из постели, хмуро кивнула.
– Доброе, дорогой.
Кароль повернулся к ней и указал на два кресла вокруг кофейного столика.
– Дорогая, я попрошу тебя накинуть халат и велеть подать нам кофе. Я хочу поговорить с тобой.
Королева демонстративно изогнула бровь, затем, облачившись в халат, величественно села в кресло. Позвонив в колокольчик, она отдала необходимые распоряжения.
Горячий кофе подали.
Ее взгляд был вопросителен и холоден.
– Да, дорогой?
На фото: Великая Княжна Ольга Николаевна Романова
Царственный муж сделал глоток, явно оттягивая момент объяснения. Наконец, он решился:
– Дорогая Ольга. Смею полагать, что тебе лучше будет вернуться в Константинополь.
Оля иронично глядела на супруга.
– А что так, дорогой Кароль? Вы нашли себе очередную пассию?
Тот удивленно поднял на нее взгляд.
– Пассию? Причем тут какие-то пассии? Здесь вопрос жизни и смерти.
Все еще сохраняя холодную улыбку на лице, она уточнила тоном, полным ледяного презрения:
– Вот как? Меня здесь удавят шнуром от штор или отравят мышьяком? Или подушкой придавят?
Кароль вскочил и нервно заходил по комнате.
– Ольга, ты не понимаешь, ты не понимаешь происходящего, ты не представляешь, что творится в столице, в штабах, в армии. Моя власть шатка, как никогда. Мне пока удается удерживать корону на голове, но лишь лавируя между различиями интересов групп влияния в Бухаресте и всячески обнадеживая относительно перспектив присоединения Трансильвании и создания Великой Румынии. Мне пока это удается, но я чувствую, как власть уходит сквозь пальцы, как песок на склонах этих гор. Ситуация ухудшается с каждым днем, а мне почти не на кого опереться. Одни ждут того дня, когда ты родишь наследника, и тогда меня принудят к отречению, передав регентство моему брату Николае. Нашего сына объявят королем. Марионеткой в их руках. А тебя, наверняка, изгонят из страны. Если не чего похуже. Другие не хотят ждать, не желая ставить все на дело случая, и хотят объявить королем Николае. Меня лишат короны, а может и жизни. Тебя ждет изгнание. Третьи же, просто боятся увеличения влияния России здесь, и требуют твоей высылки. Вместе со всей твоей Свитой и теми, кто прибыл сюда в последнее время за счет нашей свадьбы. Четвертые опасаются вторжения России и войск Новоримского Союза, и говорят, что если с тобой что-то случится, то русское вторжение станет неминуемым. Пятые говорят, что хорошо бы чтобы с тобой что-то случилось. Несчастный случай, так сказать. И тогда я буду у них в руках, поскольку все будет устроено так, что якобы это я устроил ради какой-нибудь любовницы, на которой собираюсь якобы жениться. Шестые…
Ольга слушала мужа с широко открытыми от ужаса глазами. Кароль увидев ее состояние, подошел к ней, и, присев на корточки, взял ее ладонь в свои.
На фото: Король Румынии Кароль Второй
– Я спрятал тебя здесь, в горах. Я выставил надежную охрану, но какая может быть надежная охрана в этой ситуации?
Ошеломленная племянница Михаила Второго опустила взгляд на его руки и прошептала:
– Ты так давно этого не делал…
– Прости меня за все. Но я боюсь за тебя. Они могут тебя убить в любой момент. И меня тоже. Я не могу доверять ни одному человеку.
Он поцеловал ее в ладошку.
– Прости.
Ольга провела ладонью по его волосам:
– Какой же ты у меня глупый…
Кароль молча и грустно кивнул.
* * *
На фото: Великая Княгиня Ольга Александровна Романова
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. 6 мая 1919 года.
– Большое турне?
– Да, Оленька. Пора окинуть хозяйским взглядом наше Отечество.
Сестра хмуро покачала головой.
– Не торопишься ли ты? «Американка» еще лютует. Мало тебе было прошлогодних приключений?
– Более чем. Да, было их более чем достаточно. Но доклады с мест, откровенно говоря, меня смущают. Да и перед принятием «Большой программы» следует оглядеться. А что касается «американки», то может оно и к лучшему – не будут организовывать толпы верноподданных и прочие торжественные встречи.
– Ты в это веришь?
Криво усмехаюсь.
– Не особо. Показуха, конечно же, будет обязательно, но, надеюсь, весьма умеренная.
Мы помолчали.
– Что наша румынская королева?
Ольга покачала головой.
– Пока никаких известий от нее не было. Там все так плохо?
– Да, довольно нервно.
* * *
На фото: Великая Княжна Ольга Николаевна Романова
РУМЫНИЯ. ЗАМОК ПЕЛЕШ. КОРОЛЕВСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. 6 мая 1919 года.
– И что, мы ничего не можем сделать?
Ольга пытливо смотрела на мужа. Тот вздохнул:
– Я пытаюсь. В одном наши интересы совпадают – и мне, и тем, кто против меня, всем нам нужна Трансильвания. Победив, я получу авторитет среди подданных и смогу под шумок устроить ряд отставок и расставить своих людей. Я не могу провести никаких реформ, которые необходимы, пока в Румынии вся реальная власть у землевладельцев, банкиров, промышленников и генералов. У твоего дяди получилось, но он был популярен, а я, увы, отнюдь не тот человек, за которым сейчас пойдут толпы, а, главное, элиты.
